Ф. И. Тютчев. Silentium!

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, –
Любуйся ими – и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, –
Питайся ими – и молчи.

Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, –
Внимай их пенью – и молчи!..

 

На месте угрюмой морды
Когда-то ведь было лицо!
Мне тошно, мне дико, мне больно
Меж Каинов и подлецов.

Моя больная открытость –
Крушащий леса бурелом.
Какая всевышняя ницость-
За зло рассчитаться добром!

Уставшее рваное сердце
Покрыл грубый серый шрам.
Потоком правдивых сентенций:
Я старый, я глупый, я пьян.

Лжецы, подлецы, лицемеры,
Свободно вхожи в мой дом.
Хоть вой ты подстреленным зверем –
Всю жизнь проживёшь дураком.

От лести, корысти, от славы,
От лживой людской молвы
Не спрячешь зерно обмана…
Кто я? Я такой же, как вы.

Между прочим

Посвящается 97% всех “творцов” и “творчинь”, которых я имею несчастье знать. (Стих В. Эрлиха).

P.S. Вы воистину ужасны.

***

Здесь плюнуть некуда. Одни творцы. Сидят и пьют. Что ни дурак – творец.
Обряд все тот же. Столик, кружка пива
И сморщенный на хлебе огурец.
Где пьют актеры – внешность побогаче:
Ну, джемпер там, очки, чулки, коньяк.
Европой бредит, всеми швами плачет
Недобежавший до крестца пиджак.
И бродит запах – потный, скользкий, теплый.
Здесь истеричка жмется к подлецу.
Там пьет поэт, размазывая сопли
По глупому, прекрасному лицу.
Но входит день. Он прост, как теорема,
Живой, как кровь, и точный, как затвор.
Я пил твое вино, я ел твой хлеб, богема.
Осиновым колом тебе плачу за то.

Депрессия

…Я сижу среди этих 20-летних детей и просто слушаю их разговоры. В иной раз я, конечно, бы вмешался, но сегодня вечер пятницы, я пью вкусное холодное пиво и поэтому мне всё лень…

Речь зашла о самоубийствах и депрессии (на волне недавних печальных событий). Одна девушка, гордо окинув присутствующих взглядом, сказала: “А я понимаю Честера. У меня тоже была депрессия, я две недели слушала грустную музыку и даже носила всё чёрное”. Её мысль подхватил андрогинный парниша чуть младше меня :”О, и у меня было пару раз. Я, короче, с девушкой расстался, напился, а потом страницу ВК удалил”. Со всех сторон начинает сыпаться:” О, и у меня такое же было!”, “Как мне было плохо…”, “Эта паршивая сволочь, как она могла…”.

А я оставил свой лагер в сторонку, и задумался. Вспомнил события двухгодичной давности.

Просто в один момент всё сразу стало слишком плохо. И это была даже не чёрная полоса, а сплошная тёмная равнина, плоская и холодная, с которой я не мог выбраться. Да и не хотел, если честно.

Если вы спросите меня, чем я занимался этих полгода – я не отвечу. Не отвечу потому, что не могу вспомнить. Это время напоминало один долгий и бесполезный день.

Все, что я делал – сидел и тосковал. Единственное, от чего я получал удовольствие – это грусть. Я много думал и размышлял, причём эти размышления никогда не шли мне на пользу. Дефекты собственной внешности, нереализованные возможности, мировые проблемы человечества, да черт возьми, даже глобальное потепление! Каждый вечер я находил новую тему, старательно копал её и самоотверженно страдал. Потому что подсознательно получал от этого огромное удовольствие.

Я даже не помню, с кем общался в то время (да и общался ли вообще?). Люди словно перестали для меня существовать. Нет, они были, но где-то там, на третьесортных ролях цветов и деревьев, пока мы с моей грустью в обнимку блистали на сцене.

Я даже не пил. На все ответы находился один вопрос – “А смысл?”. Максимум – кружка пива в кругу знакомых. Чтобы не казаться совсем уж отшельником. И так иногда вечерами я слушал нудные по сути разговоры, смотрел на весёлых людей и в душе очень им завидовал. А ещё натянуто улыбался каждый раз, когда кто-то за столом случайно бросал на меня взгляд. Мол, “Эххэй, смотри, я тоже веселюсь! Мне смешно!”.

А потом всё закончилось. И сразу накрыла волна наслаждения. Вряд ли хоть один наркоман или алкоголик получал столько удовольствия от своих веществ, как я от созерцания обычной травы, ветра, солнца, полосатого рыжего кота, который тщетно пытается поймать растрепанного воробья. Я будто вышел из длительной комы.

Депрессия – это не объемное чувство. Это сплошная плоскость, серая равнина, по которой ты тихо блуждаешь, один, без спутника. Да и не нужен он тебе вообще.

Депрессия – это не чёрные шмотки, и не подкрашенные подводкой глаза, и даже не показушные шрамы на запястьях. Тебе абсолютно пофигу, во что одеваться. Хоть в мешок, хоть в половую тряпку. Лишь бы побыстрее вернуться домой и спокойно себе грустить.

Депрессия – это не грустные картиночки на стене с намеками про суицид. Мысли о том, что все веселятся, а ты не можешь – невыносимы. И ради приличия хотя бы иногда выползаешь из конуры куда-то посидеть, выпить. И активно делаешь вид, что все хорошо, в принципе, а грустный потому что (устал на работе/не выспался/голова болит/ с девушкой поругался – выбери из списка нужное). А сам в это время сидишь и завидуешь этим людям, которые в этот вечер могут так легко себе позволить выпивать, смеяться и веселиться…

…”Ну ладно, мне пора”…”Стой, ты куда? Посидел совсем мало, кружечку пива выпил и всё”…”Действительно, останься. Мы тебя развеселим, а то ты сидишь, молчишь, весь такой грустный”…”Может у тебя случилось что? Так поделись, мы же друзья!”…”Да ничего, ребят. Я правда должен идти. Вы тут не при чём, просто голова разболелась. Да и устал я на работе…”

Мёртвым китам

image

Вдали от мрачного моря
В песке умирают киты.
Им больше не петь свои песни,
Не пить им солёной воды.

Угрюмо молчат маяки –
Суровые стражи морей.
Грубость китовой щеки
Ласкает охрипший Борей.

Разорвана серая мгла
Рыданием чаек в декабрь,
Тихим эхом со дна
Вторит затонувший корабль.

Черные скалы немы-
Души их скованы льдом.
Через столетья киты
Сами станут песком…